1.
Кабинет начальника ФСБ. Крупный мужчина отошел от окна и сел за стол. Подперев голову рукой, как будто она весила не меньше тонны, мужчина начал перебирать бумаги на столе. Его рука случайно наткнулась на одну единственную фотографию. Мужчина вздрогнул. С фотографии на него смотрел человек, внешний вид которого не внушал ничего хорошего. Темные волосы, торчащие непослушным ершиком, сильно выраженные скулы, а рот застыл в коварной усмешке. Больше всего пугали глаза. Слегка прищуренные, разноцветные, излучающие злость и ненависть к кому-то. Начальник ФСБ отложил фотографию в угол стола и поискал документ об этом человеке. Мужчина прекрасно знал кто это, и решил перечитать о нем. Написанное пугало. Самое ужасное, его невозможно арестовать, он неуловим. Недавно он поклялся начать террор и в России, но пока ничего не происходило. Мужчина выпрямился. Захрустели суставы. В тот же момент в кабинет кто-то постучался. Получив разрешение войти, этот кто-то ввалился в кабинет. Это оказался секретарь.
-Андрей Евгеньевич, поступил запрос от охраны Международного аэропорта Захаева. Срочно требуют выслать подкрепление.
-Высылай, что там произошло?Пауза.
-Макаров.
2.
Банда из пятерых человек поднималась в лифте. Все в костюмах, быстро надевали на себя снаряжение. Взяв в руки пулеметы, они начали ждать прибытия лифта.
-С нами Бог, - Макаров окинул взглядом свою банду, - помните, ни слова по-русски.
Один из них был явно не русского происхождения. Выдавал акцент. В этой компании парень чувствовал себя лишним. Еще бы, этот непреодолимый страх, что тебя рассекретят. Но это было его задание, поэтому он просто вздохнул. Макаров то и дело кидал на него жуткие взгляды. Казалось, он видит его насквозь.
Двери лифта открылись. Сделав красноречивый взмах головой, Макаров вышел первый. За ним последовали остальные. Аллен оглядел зал регистрации. Сотни людей стояли с чемоданами, улыбались, в ожидании отпуска. Знали бы они, что в считанные секунды будут расстреляны. Тем временем Макаров нажал на курок. Крики людей и выстрелы слились в один гул. Аллен не понимал, стрелял он или нет, пока не закончился магазин.
Дрожащими руками он перезаряжался, а Макаров тем временем прорывался вперед. Обернувшись на Аллена, он рявкнул:
-Поторапливайся, Джонни-бой!
Аллен содрогнулся, и продолжил кровопролитие…
3. Начальник ФСБ расхаживал по кабинету, словно тигр в клетке. Его уже немолодое тело, туго обтянутое костюмом то и дело поскрипывало суставами. Опять, опять этот Макаров. Уже и США в это втянул. Представив, как этот изверг с бандой янки крушит все и вся на своем пути, мужчина содрогнулся. Одна надежда была на агентов ФСБ. Они-то уж точно задержат этого Джека-Потрошителя. Он сел за стол и начал перечитывать историю деяний Макарова. Одно страшнее другого. А всему причина месть за Захаева. Вот уж точно - неуловимый мститель.
4.
Макаров с бандой выбежали на стоянку самолетов. Осталось немного. Но вот и новая напасть – отряд ФСБ.
-Убрать их, - Макаров взмахнул рукой, - за Захаева!
Агенты ФСБ все прибывали и прибывали. В действие пошли гранаты. Уничтожив последний фургон ФСБ, банда двинулась к точке сбора. По его словам, их ждет машина. Забежав в багажное отделение, Макаров остановился.
-Не стрелять.
Перед ними стояла машина реанимации. Двери открылись, и оттуда вылезла еще одна русская рожа.
-Молодцы ребята, хороший будет для них подарок.
Макаров выбил пулемет из рук Аллена и прижал того к стенке. Обернувшись к своим, Макаров прошипел:
-Американец думал нас обмануть, когда его обнаружат, шум будет на всю Россию.
Макаров достал пистолет и приставил его к животу Аллена. Сделав добрые глаза, он снова зашипел:
-Рад был знакомству, Джонни-Бой!
Прогремел выстрел. Аллен увидел только, как Макаров сел в машину и уехал. Зрение покидало его вместе с жизнью. Последнее, что он увидел и почувствовал, как сотрудник ФСБ потряс его руку, в надежде, что он жив.
5.
Тем временем, отряд ФСБ обыскивал аэропорт. Обнаружив тело, решено было провести расследование на установку личности. Поднеся тело к входу, один из агентов ткнул товарища под бок и указал на машину реанимации.
-Без сирены, недобрый знак, - с ноткой жалости вздохнул он.